— Почему бы просто его не переубедить?
— А ты попробуй, — хмыкнул Малькольм. — Проще убедить льва питаться травой, чем изменить мнение этого старика.
— Остается только Игнатов.
Убийства не были нормой для внутренней политики Райхена. С врагами боролись любыми методами, вплоть до прямого вызова на дуэль. Но подсыпать яд или нанимать убийц считалось делом, не то, чтобы грязным, а просто неспортивным. Растереть противника в порошок, разорить его и обанкротить, вытащить на всеобщее обозрение самые неприглядные факты его жизни, выгнать со всех постов, это почетно и достойно. А просто убить — это моветон.
Наверное, все дело было в том, что в политике по-прежнему всем заправляли аристократы. А они всегда большое значение придавали традициям и показному благородству. Убийства по политическим мотивам, конечно, случались, не меньше двух-трех раз в год. А на дуэлях, запрещенных, между прочим, ежегодно погибало до трех десятков человек.
Интрига с Марэном Картосом вылилась в интересный спектакль. Он полностью уверился в двух вещах. Что я не был причастен к похищению его дочери, и что только благодаря мне она осталась живой. Дело в том, что он все-таки пошел в жандармерию, где его встретил один из моих людей. Он убедил Картоса, что жандармы не смогут обеспечить безопасность его дочери, потому, что для них главное поймать преступников. И это не было враньем. И как бы случайно посоветовал обратиться ко мне.
Последним актом стало освобождение дочери Картоса, моим, якобы внедренным в банду преступников, человеком. После благополучного возвращения девочки домой, раскаявшийся отец сам принес мне весь компромат на меня. И долго извинялся, за то, что упрекал меня в связях с преступниками.
Решение убить Игнатова я принял спонтанно. Сидя над своим планом и рассматривая паутину связей между противниками, я видел, что очень многое сходиться на Игнатове. Нет, я не думал, что он во всем виноват. Просто в нашей шахматной партии он оказался ключевой фигурой противника, только и всего. Не пешкой, вроде Марена Картоса, и не офицером, вроде раненого Игнация и убитого Луция, а ферзем.
Ломая голову, надо тем как к нему подобраться, я подумал, что было бы хорошо, если бы он умер, но не убивать же его. А потому подумал, а почему бы и нет?
Операция была подготовлена за считанные часы. Самым сложным было не найти людей и оружие, то и то, у меня всегда под рукой. А обеспечить всем участникам алиби и пути отхода.
В одиннадцать вечера мои бойцы уже сидели в засаде возле дома Игнатова. Всех я знал лично, всем доверял, они были моими личными вассалами. По разным причинам, в разное время они присягнули мне. Все были в одинаковых темно-серых плащах с капюшонами и черных масках.
— Действуем быстро и по возможности тихо. Свидетелей не оставлять. Входим через парадный вход, уходим через двор. Все ясно?
— Так точно.
Дождавшись, когда луну закроет облако, и на улице никого не будет, мы начали действовать. Укрывшись возле двери, я знаком приказал постучать в дверь. На стук вышел дворецкий.
— Кого там демоны принесли?
— Срочное послание для господина Раэла Игнатова.
— От кого?
— Не могу знать, сэр. Мне велено передать послание и не задавать лишних вопросов.
Дворецкий совсем немного приоткрыл дверь, только чтобы забрать послание, но этого хватило. Удар абордажной сабли разрубил голову дворецкого и цепочку, предусмотрительно накинутую на дверь. Мои люди без приказа ворвались внутрь дома и быстро разбежались по комнатам.
Я неторопливо стал подниматься по лестнице, держа в одной руке шпагу, а в другой пистолет. Мои люди действовали быстро и бесшумно. Не ожидавшие нападения охранники Игнатова, а их оказалось на удивление много, не сумели оказать сопротивления.
Возле кабинета Игнатова на меня кто выскочил из-за угла. Совершенно рефлекторно я ударил шпагой и только потом понял, что убил молоденькую горничную.
Игнатов сидел за столом в своем кабинете. Он только сейчас понял, что на его дом напали. Увидев меня, он схватил свой пистолет, но я выстрелил раньше. Игнатов упал в кресло и выронил револьвер. По его глазам я понял, что он узнал меня, но сказать ничего не успел. Я еще раз выстрелил ему в грудь, а потом в голову.
Мои выстрелы были сигналом, что дело сделано и пора уходить. Я подошел к открытому сейфу. В нем лежали важные бумаги, разбираться с ними времени не было, поэтому я сгреб все в свою сумку. Обеспокоенные соседи могли вызвать жандармов так, что надо было быстро уходить.
Через несколько минут мы уже стояли в темном переулке, выходящем на соседнюю улицу. Все оружие, плащи и маски собрали в один мешок.
— Никто не наследил? Свидетелей нет? — получив утвердительные ответы, я сказал. — Все свободны. Чтобы через час никого в Райхене не было.
Как только мои люди ушли, я открыл небольшой проход в Изнанку и закинул туда мешок с оружием. Теперь ни один волшебник или даже маг не найдет его. А если кто-то каким-то невероятным образом найдет оружие, найти его владельцев будет невозможно. Магия Изнанки сотрет все следы.
Вскоре после этого я уже сидел в людном ресторане с красивой аристократкой. Она с готовность подтвердит, что весь вечер я провел с ней.
Придя домой я, не раздеваясь, лег на кровать и немного задремал. Политическая борьба вымотала меня сильнее, чем я думал. Необходимость улыбаться и лицемерить на каждом шагу, постоянно ждать удара в спину и самому наносить подлые удары, копаться в грязи и чужом нижнем белье. Как это все достало. А я еще думал, что на востоке было тяжело. Но сильней всего меня убивало одиночество. Казалось, что во всем мире не было человека способного меня понять. Мне часто сняться кошмары о войне. А скоро начнут сниться о политике.
Проснулся я от того, что кто-то зашел в мою комнату. Мне не надо было открывать глаза, чтобы понять кто это. От Арьи пахло потом и пылью, но для меня её запах был словно глоток чистого воздуха. Девушка села рядом со мной.
— Тебя так просто зайти и убить.
— Я почувствовал тебя за полкилометра от дома, — улыбнулся я. — Ты вернулась раньше, чем собиралась.
— Надоело. Да и ты по мне скучал.
— С чего ты взяла? Мне было весело.
— Так весело, что я из другого города чувствовала твою тоску.
Не открывая глаз, я невольно улыбнулся. Все никак не могу привыкнуть к тому, что теперь есть человек которого, я в принципе не могу обмануть. Никогда.
— Тебе плохо?
— Очень.
— Это твои проблемы, — без намека на сочувствие сказала Арья.
— Я знаю. Наверно это моя расплата. Я убивал хороших людей и защищал плохих. И все ради непонятно чего.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});